Язык. После переезда вопрос знания немецкого встал очень остро. Мне жутко не хотелось носить с собой «языковой костыль», тем более, я собиралась вернуться к работе провизором.

У меня, как у русской немки-переселенки, была возможность бесплатно пройти шестимесячные языковые курсы. Также Фонд Отто Бенеке (помогает иммигрантам в образовании – прим. ред.) дополнительно оплатил мне, как специалисту с высшим образованием, 4 месяца интенсивных языковых занятий. Так я начала активно учить немецкий. У меня не было особых трудностей с чтением или письмом. Самая большая проблема – понимание немецкой речи.

Также в памяти прочно засели хождения по бюрократическим инстанциям и оформление многочисленных бумажек. К счастью, у меня был «помощник-поводырь», на которого я могла положиться и с облегчением выдохнуть. Он водил меня буквально за ручку, вычитывал со мной документы, помогал заполнять. Такая помощь бесценна.

Не так просто было найти работу провизором в то время. Да, я очень хотела поскорее выйти в аптеку, но просто хотеть недостаточно. Нужно:

1. Подтвердить диплом провизора.
2. Свободно говорить на немецком.
   
3. Решить вопрос с детским садом, так как у нас был маленький сын.

С садами здесь вообще не все так просто. Во-первых, мест нет. Во-вторых, детские сады работают, максимум, до 16. Нам очень повезло, что место освободилось.

Теоретическую часть образования в Германии подтверждают автоматически, а вот практическую – нет. Для этого нужно пройти год практики и сдать главный государственный медицинский экзамен. В то время он состоял из нескольких частей: аптекарского права и фармакологии (практической части). И вот последнюю я ждала с ужасом, ведь она содержала в себе все. Когда я спросила, какие книги мне использовать для подготовки, никто не мог назвать мне конкретные учебники. У нас был один на весь Советский Союз Машковский М. Д. Здесь же оказалось проблемой подобрать литературу.

Аптекарское право нужно было учить с нуля, ведь ни с чем похожим в своей постсоветской практике я не сталкивалась в Казахстане: как работают страховки, какие права у провизоров и фармацевтов, какими законами управляется аптечный бизнес и прочее.

Кстати, еще практиканты дважды в год должны были посещать специальные занятия в университете.

Я нашла дружественную к иностранцам аптеку в своем городе (Марбург – прим. ред.). Меня приняли, несмотря на мой ломаный немецкий. Мне повезло. В аптеке работали пожилая мать 75-ти лет и дочь. Они были очень доброжелательными и терпеливыми: доходчиво и медленно объясняли, чтобы до меня все дошло.

Практика могла быть оплачиваемой и бесплатной. У меня был второй вариант. В то время супруг уже работал, и я могла посвятить себя изучению немецкого языка и практике, чтобы поскорее вернуться к любимому делу.

Разнообразие лекарств. Взять тот же аспирин: была представлена продукция не одного производителя, как у нас в постсоветском Казахстане, например, Хабаровского химзавода, а нескольких. На полке стояло сразу пять «аспиринов».

А капли в нос! Три-четыре действующих вещества, а торговых наименований – более 20 штук. И все это нужно было запомнить, ведь покупатель приходил и спрашивал именно торговое название.

Нет, со второго. Им показалось, что у меня недостаточно практики, и я еще полгода проработала бесплатно, а вышла на пересдачу только через год. Нашла в Марбурге еще одну дружественную аптеку. Замечательная! Я до сих пор в ней работаю: там особое настроение. Apotheke an der hohen Leuchte – очень красивое название, в переводе «Аптека около высокой латерны».

Шефиня (собственница аптеки – прим. ред.) понимала, каково приходится иностранным специалистам. Она сама защищала диссертацию за границей. Взяла меня под свое крылышко. Здесь я много полезного узнала. Практики было достаточно из-за хорошей проходимости аптеки. А потом я сдала экзамен – уже успешно.

Это мое первое рабочее место, где тружусь с 2005 года, вот уже почти 20 лет. Но я всегда работала в нескольких аптеках. На мой взгляд, это большой плюс: больше разнообразия, можно перенимать положительный опыт одной аптеки и внедрять в другой.

Сложно сказать, думаю, примерно один уровень, много общего. Хотя на интенсивных курсах мне хорошо запомнились занятия по одной из дисциплин химии. Там нам рассказывали, как себя ведут электроны в молекулах во время химических реакций. В Алматинском университете я с этим не сталкивалась. Понять было нереально сложно, да и практического применения этим знаниям я не нашла в своей работе.

Я работаю провизором или, как здесь часто говорят, аптекарем. Это второй человек после шефини, ее заместитель. В Германии аптека не может быть открыта без провизора. Этот человек отвечает буквально за все.

В Германии провизор должен проверять и визировать все проходящие через фармацевтов рецепты. Только когда уже есть уверенность, что первостольник не делает ошибок, можно ему доверить самостоятельный отпуск рецептурных лекарств.

Да, это специалисты среднего звена – выпускники PTA-школ (Pharmazeutisch-technischer Assistent – прим. ред.). В Германии это фармацевтические технические специалисты.

Здесь все рецептурные назначения идут через больничные кассы (обязательное медицинское государственное страхование – прим. ред.).

Ежемесячно мы, граждане Германии, делаем взносы обязательного медицинского страхования. За счет этих взносов наполняется «общая кубышка», которой пользуются те, кто болеет. Но платят все: и больные, и здоровые.

Пациент получает у врача рецепт на лекарство. С ним приходит в аптеку и оплачивает не полную стоимость препарата, а только ее часть – 10%, но в диапазоне 5-10 €. Например, если лекарство стоит:

• 55 €, то 5,5 €;
• 20 000 €, то 10 €;
• 3,5 € (менее 5 €), то 100% от стоимости, а именно 3,5 €.

Мы сначала закупаем лекарства, потом отпускаем их пациентам, затем передаем «отоваренные» рецепты в больничные кассы и только после проверки рецептов получаем деньги за лекарства от страховой.

Для малоимущих граждан, а таких у нас немало, есть социальные льготы. Например, если человек не может делать страховые взносы (получает маленькую зарплату / пенсию или вообще не работает), то пишет заявление в больничную кассу. После чего он освобождается от страховых взносов (за него платит социальное ведомство), да и медикаменты получает бесплатно.

Бывает так, что пациент может оплатить только часть страховых взносов за год, а дальше достигает нижнего порога и переходит в льготную категорию граждан до конца текущего года.

Шеф сначала закупает лекарства, затем отпускает их покупателю и только потом может ждать возмещения денежных средств от страховой компании. А так как везде начинают экономить, то больничные кассы все время придумывают какие-то правила для того, чтобы найти ошибку в рецепте и не вернуть деньги аптеке.

Это большая проблема для аптеки. Мы тратим время не на консультирование пациентов, а на скрупулезные проверки рецептов. Столько формальностей нужно учесть, что работа провизора превращается из фармацевтической в бюрократическую.

Мы получаем деньги только спустя месяц и то не все. А «гайки» в законах и правилах все продолжают закручивать.

Именно поэтому многие аптеки закрываются.

Более того, у больничных касс есть скидочные соглашения с фармпроизводителями: кто меньше цену предлагает, с тем и заключают партнерский договор. Это важно отслеживать и отпускать рецептурные препараты производства тех компаний, с которыми больничная касса сотрудничает. В противном случае, есть большая вероятность не получить деньги от страховой. Сейчас дефицит многих лекарств на фармрынке. Иногда мы просто не можем достать препарат производства компании, с которой у больничной кассы скидочное соглашение, и предлагаем альтернативу. В таком случае, важно сделать пометку в рецепте с обоснованием.

От 12 до 20 в месяц. У нас в штате есть специальный человек, который проверяет рецепты. И, тем не менее, проблемы случаются. Среднее количество рецептов в день – 130-150 штук. Мы находим ошибки и согласовываем правки с врачами перед тем, как отправить в страховую. Даже, если рецепт просрочен, это головная боль не пациента, а наша. Именно мы должны дозвониться до врача и урегулировать вопрос.

Пока все сложно. Функционирует не так, как задумывалось и хотелось бы. Частые сбои в работе программного обеспечения. Большую часть рабочего дня ты смотришь только в компьютер вместо того, чтобы консультировать пациента.

Создается такое впечатление, что в Германии человек превращается в номер в огромной бюрократической системе. И это так траурно, так печально.

Хотя моя знакомая, переехавшая жить из Германии в одну из стран Евросоюза, говорит, что цифровые рецепты у них давно. Она, как покупатель, в этом видит одни плюсы.

В Германии все очень медленно улучшается, но аптека, тем не менее, должна работать быстро и с покупателями, и со страховыми, чтобы держаться на плаву.

От реализации рецептурных препаратов. Хотя наша аптека находится в торговом центре, и к нам часто заходят за тем же обезболивающим и другими безрецептурными средствами, все равно, основная ставка идет на рецептурные.

Аптека, в которой я раньше работала, закрылась, потому что поблизости не осталось врачебных кабинетов. Нет рецептов – нет прибыли, достаточной для «выживания» аптеки.

На 70 000 с небольшим человек около 10-12 аптек, и то не в каждом районе. Много аптек закрылось.

Сейчас работа аптекаря не считается престижной, и заработные платы у фармацевтов и провизоров невысокие. С образованием провизора молодежь уходит работать на фармпроизводства. Так, например, поступил мой сын.

Ежемесячная заработная плата (до вычета налогов) фармацевта в аптеке после окончания PTA-школы – 2150 €, через 10 лет работы – 2749 €.

Заработная плата начинающего аптекаря (провизора) – 3561 €, с опытом 10 лет – 4252 € . Это тарифная профсоюзная сетка 2022-2023 гг.

Некоторые аптеки, например, в больших городах могут платить своим сотрудникам больше. В нашем городе зарплаты примерно такие.

Налоги у 5-го налогового класса, как в моем случае, (а всего их 6 – прим. ред.) доходят до 52%. Сюда входит подоходный налог и все обязательные страховки, например, медицинская, пенсионная, по уходу за больными.

Большая часть граждан имеет государственные страховки. Частные могут себе позволить не все. Это дорогое удовольствие. Более того, в случае частного медицинского страхования пациент мало того, что покупает страховку, так еще сначала оплачивает все медицинские услуги и рецептурные препараты, а только потом страховая компания возмещает ему расходы. Нужно быть всегда начеку, все контролировать.

С частными страховками пациент всегда болен, с государственными – здоров. Более того, постепенно перечень препаратов, которые можно приобрести по госстраховке, сокращается. Следовательно пациенты все больше платят из собственного кармана.

Личные карточки покупателей. Это очень удобная штука. У нас есть специальная программа, где хранится вся информация о покупках пациентов. И в случае, если покупатель пришел с рецептом на препарат, не совместимый с прошлыми назначениями, то программа подсветит «несовпадения» красным. У меня были такие случаи. Например, женщина спрашивала фитосбор, а его нельзя было принимать с рецептурными лекарствами.

Как правило, да.

Чтобы покупатели остались у тебя, а не ушли в соседнюю аптеку, нужно придумывать постоянные лайфхаки, демонстрировать свои знания и профессионализм. Также я и мои коллеги проходим обучения, чтобы внедрить что-нибудь новое, например, товары для ароматерапии, фитотерапии, БАД.

Как таковой ежегодной аккредитации нет, но ее хотят ввести, чтобы мы набирали баллы. Сейчас проходим интересные нам обучения по желанию – оплачиваем участие сами, или, как в случае Apotheke an der hohen Leuchte, учебу компенсирует руководство аптеки.

В аптеках, где работаю, никаких планов продаж нет. Фармация должна дружить со здравым смыслом. Так думает мое поколение и те, кто более-менее с совестью дружит. Естественно каждый шеф радуется, если объем продаж хороший или есть какая-то дополнительная выручка.

Да, производственные отделы есть. Они должны быть в каждой аптеке. Сейчас политики хотят аптеки «кастрировать» – сделать наличие производственных отделов необязательным. Все аптекарское сообщество против этого. Ведь когда аптека производит лекарства, она возвышается над обычными магазинами. Она на службе здоровья: готовит препараты по индивидуальным рецептам, а не просто торгует БАДами.

Но у нас в аптеках нет специального сотрудника, который постоянно занимается приготовлением лекарств. Обычно эта работа параллельная, по совместительству с другими обязанностями. Мне это не очень нравится, так как приходится «бегать» из производственного отдела к прилавку или заниматься другими делами.

В нашем городе есть только одна большая аптека с полноценным производственным отделом, где есть провизоры, которые занимаются только приготовлением лекарств.